Вчера Первый канал показал "разгромный" репортаж о квартирном мошенничестве в Абхазии, жертвами которого становятся как правило, русские. Тональность материала очень неожиданна для официоза, риторика которого в отношении Абхазии прежде всегда подчеркивала дружбу народов.

Мне кажется, Москва обиделась на Сухум. Вообще говоря, есть за что. Недавнее убийство российского дипломата на окраине абхазской столицы было явно не делом рук вражеских спецслужб. А квартирный вопрос, это давняя и неприятная история. Но в данном случае очень хороший инструмент для давления на абхазскую сторону.

Я бы поверил в искреннее желание Москвы поддержать соотечественников, лишившихся жилья в Абхазии. Но до сих пор не было заметного рвения "призвать Сухум к порядку". При наличии в общем-то арсенала средств для давления.

Теперь собственно о проблеме. Беспредел с недвижимостью возник после войны 1992-1993 годов. Одна половина жилищного фонда разрушена, другая - брошена владельцами. Поэтому, было все. Люди занимали пустующие дома и квартиры, потому что лишились своего жилья. Люди занимали по пять-шесть домов "на всякий случай", переезжали с места на место, потому что там, где они жили раньше война разрушила все, на чем можно было бы заработать на хлеб. В этой ситуации государство не определило правил игры. Отсюда тысячи судебных исков, сотни самозахватов, часто своего же жилья, огромное число конфликтов, испортивших отношения между людьми. Страдали в этой ситуации все и не только русские. Что касается русскоязычнного населения, то тут есть нюанс. Если обычно речь идет о бытовых конфликтах между людьми, занявшими чужую недвижимость и людьми, по факту не живущими в Абхазии по двадцать лет, то тут были случаи, когда пытались "экспроприировать" недвижимость реально живущих в ней людей. Самым громким случаем была попытка захватить квартиру русской пенсионерки 18-летним сыном уже теперь бывшего заместителя главы президентской администрации. "Судебное решение" было подделано одиозным судьем, который потом правда, лишился должности. То есть, русские квартиры пытались захватывать не некие черные риэлторы, а высокостатусные персоны при участии судов и насквозь коррумпированных и криминализованных домоуправлений.

Этот квартирный вопрос испортил всех. За исключением нескольких человек из гражданского сектора никто не помогал людям отстаивать свои права. Поэтому мне смешно смотреть в репортаже Первого канала интервью с одним из так называемых лидеров русской общины Абхазии Геннадием Никитченко, который рассказывает про то, как "все схвачено". Сам Никитченко живет в "экспроприированном" грузинском доме. Но у него есть конкуренты. Жена бывшего хозяина дома живет в Абхазии и преподает в университете. Она начала судебный процесс, чтобы вернуть свою недвижимость. Теперь в российской прессе эта история называется попыткой "выгнать русского". К тому же у этого защитника русской общины, в самой общине очень плохая репутация. В годы блокады через его организацию люди могли получить российское гражданство, без которого просто даже выехать из республики было невозможно. И в конторе Никитченко взятки брали за все - и за ускоренное рассмотерение документов и просто даже за то, чтобы быстрее довезти бумаги до представительства МИД России в Сочи. А поскольку денег на взятки не было именно у русских, то без гражданства оставались именно они, а не абхазы или армяне.

Сейчас абхазские власти находятся в сложной ситуации. Они не в силах решить квартирный вопрос. Все уже очень запущено. В свое время бывший президент страны Сергей Багапш предлагал построить новые дома для тех, чье жилье нельзя вернуть. Но денег на это конечно же нет.

С другой стороны, политика нынешнего менеджмента Абхазии заключается в том, чтобы пройти как-то мимо сложных тем и вопросов, сохранив лицо. Этого сделать уже не получится. Отложенные проблемы вместе с низкой управленческой квалификацией абхазской элиты обвалили репутацию страны. А это стоит дорого по нынешним временам.